Соничка и Венский Красавец

- Эмм... - человек задумчиво пожевал губами, переложил радиотелефонную трубку из правой руки в левую и сосредоточенно поскреб в затылке. -  Знаешь... мне так сходу и не сообразить, что тебе посоветовать...

Он озабоченно нахмурился, покачался на скрипучем стуле.

- Послушай! У тебя еще полчасика свободных есть?.. Вот и отлично, давай я сейчас к тебе подъеду, тогда и поговорим, ага? А то, честное слово, не телефонный разговор.

На дальнем конце линии ответили согласием, и человек нажал отбой. Положил трубку на базу, встал со стула и быстро вышел в прихожую. Вскоре щелкнул замок входной двери, и в квартире воцарилась тишина.

Старинный венский стул с шестью перекладинами на спинке и зеленым плюшевым сиденьем прислушался к ней и, громко скрипнув, вздохнул. Ему было одиноко - он не вписывался в интерьер квартиры и прекрасно это знал.  Он ощущал свою отчужденность особенно остро с тех пор, как место его давнего друга, старого доброго дискового телефона, заняла эта беспроводная выскочка с нагло торчащей антенной. По контрасту с ней стул ощущал себя ископаемым чудовищем. Она была такой же черной и блестящей, как ее предшественник, но вдвое меньше и субтильней, и сигналила легкомысленной блеющей трелью, так не похожей на уверенный громкий звонок старины ВЭФа! Девчонка сопливая, одним словом -"Сонька"...

Стул опять протяжно досадливо заскрипел. По его глубокому убеждению, новая трубка гораздо хуже справлялась со своими обязанностями, чем его несправедливо отправленный в отставку приятель. Мало того, что, общаясь по ней, человек редко сидел на одном месте, предпочитая слоняться по квартире и отвлекаться на всевозможные дела - сами разговоры стали гораздо короче и суше, и все чаще оканчивались за пределами дома ("я тебе с работы перезвоню, очень спешу..." или, как вот сегодня, "при встрече обсудим...") А венский стул скучал без новостей, без больших и маленьких человеческих тайн. Он был очень любопытен и любил поразмышлять о странном мире людей. Теперь, видимо, пищи для заветных размышлений будет становиться все меньше...

- Позвольте, уважаемый, что ж вы так жалобно скрипите? - раздалось вдруг совсем рядом с ним. - Сердце прямо разрывается вас слушать...

Стул даже  притих от неожиданности. У "Сони" оказался приятный бархатный  голос, вовсе не такой писклявый, как ее звонок. Однако брюзгливое настроение тут же снова вернулось, затмив удивление, и он ответил  трубке неприветливо:

- Сердце... Можно подумать, оно у вас есть!

- Ах, какой вы, право же, колючий!.. Будто кактус у вас вместо сиденья. Не цепляйтесь к словам, это люди так часто говорят, и мне кажется, очень верно. Что с вами, отчего вы так невеселы?

- Да как вам сказать... Веселиться, по сути дела, абсолютно нечему, - припечатал стул и помолчал, ожидая, не возразит ли трубка.

Но она привычно обратилась в слух, и, почувствовав ее участливое внимание, он продолжил:

- Мир вокруг нас помешался на спешке и все больше сходит с ума! Время течет быстрее и быстрее, жизнь меняется, и отнюдь не к лучшему... Я был сработан на совесть, на века, я - произведение искусства, не побоюсь высокого слога... Я не умею изменяться вслед за сумасшедшими скачками человеческой моды... И, как результат, неизбежно теряю друзей. Никого не осталось уже здесь из моих собратьев, увы, менее прочных, чем я, да и стол, вокруг которого мы, бывало, собирались уютным кружком, теперь неизвестно где... Вместо него восседает эта безумная гнутая этажерка, на что угодно похожая, только не на нормальный четвероногий стол - и все равно туда же, пыжится-гордится, именует себя ничтоже сумняшеся столом кампу... кантю... компьютерным, язык сломаешь! Компьютер этот опять же, ни кожи, ни дерева, голая серая железка, но самомнения - выше крыши! Знает, видите ли, больше, чем даже наш хозяин-человек, раз так, столько мог бы интересного порассказать - а ведь молчит, ниже его достоинства, видите ли, беседовать с беспамятными и безмозглыми простыми вещами... Выскочка нашелся... Да и  вы, уважаемая,..  - эпитет прозвучал скорее язвительно,  нежели с почтением, - заняли место моего самого лучшего собеседника, солидного добротного аппарата с диском и проводом и без всяких этих ваших новохитрых функций!

"Сони" обиделась не на шутку, но изо всех сил старалась сохранить любезность:

- Многоуважаемый антиквариат, прошу меня простить, но вы забываете о главном! Все мы собрались здесь не по собственной прихоти или капризу. Наша главная цель - служить благу человека, создавать для него комфорт и уют, и не наша вина, что он предпочитает одни вещи другим. Это его право - сравнивать, выбирать и заменять нас. И если я показалась хозяину привлекательнее, чем ваш приятель, значит, у него на то были причины. Вспомните, ведь и вы, наверное, появились здесь взамен какого-нибудь менее красивого и удобного стула.

- Нет! - вскричал венский аристократ и будто бы даже притопнул резной ножкой. - Я никого не выселял отсюда! Стены, голые стены были здесь, когда меня принесли, и я, я единственный из ныне здравствующих здесь вещей видел, как заселялась квартира...

- О-о! - с неподдельным восхищением в голосе протянула трубка. - Вы такой долгожитель?

Польщенный, стул сменил гнев на милость и заговорил совсем другим тоном, мечтательным и распевным:

- И такой, и даже больший... Деточка моя - ничего, что я с вами так? - знали бы вы, сколько я путешествовал и скольких людей повидал с тех пор, как появился на свет в прославленной мастерской...

И он начал свой рассказ. Трубка слушала, навострив антенну. Она уже не помнила обиду и даже удивлялась, как это совсем недавно могла сердиться на столь интересного и загадочного собеседника. У каждой завитушки резного узора на каждой из шести перекладин его спинки, казалось, было о чем вспомнить...

Внезапно с шумом распахнулась входная дверь. Стул замолчал на полуслове: вернулся человек. Он, не снимая ботинок, бросился в комнату, схватил трубку и, одной  рукой набирая номер, другой поспешно вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. В ожидании, пока ему ответят, он широкими нервными шагами расхаживал из угла в угол и затягивался так глубоко, что даже искры летели.

- Стас? Ну, наконец-то! Где тебя носит?.. Кто-кто... конь в пальто... Влад. Слушай! Ленку спасать надо... Что значит, слышать не хочешь?.. Потом будешь выкобениваться, сейчас внимательно слу... Да, черт побери, касается!! Потому что я знаю, что ее никто, кроме как ты, уговорить не сможет... А потому что!.. Бог вам судья, как говорится, но старая любовь не ржавеет, и ты это знаешь не хуже меня... Говорю тебе, оскорбленную гордость будешь строить потом, когда вытащишь ее из того омута, куда она собирается нырнуть!.. Да, срочно... Срочно, у нее самолет  уже меньше, чем через час!.. Сам - пытался... Если бы послушала, я б сейчас тебе не звонил... Как пускай?! ...ты не... Да какой, мать твою за ногу, жизненный урок - соображаешь, что говоришь?!! Если мы сейчас с тобой ее отпустим, ты больше ни-ког-да ее не увидишь, понял?! Она кончит  свои дни подстилкой где-нибудь в Эмиратах!... Потому что... Откуда уверенность? - да знаком я с тем, кто ее за бугор сманивает... Я это и собираюсь, вот только убежусь, что ты сейчас не по делам своим отправишься, когда повесишь трубку, а поедешь к ней... Адрес тот же. Могу я на тебя рассчитывать?.. Ну, дай нам бог успеть! Всё.

Человек дал отбой, бросил трубку на стул, последней затяжкой расправился с сигаретой, раздавил ее прямо о ковер и выбежал из квартиры.

- Ох... я прямо вся раскалилась! - еле перевела дух "Сони". - Какие страсти, какая драма...

- Да, дело, похоже, нешуточное... - скрипнул стул. - Вот, помнится, довелось мне году этак в...

- Погодите! - встревоженно перебила его трубка. - Чем это здесь запахло?..

Окурок, кое-как потушенный о ковер, не погас до конца, но медленно тлел.

- Дымом... - содрогнулся старый стул. - Будет пожар... О, горе нам, горе!!

- Нас ничто не спасет?? - воскликнула трубка.

- Ничто... никто... Некому. Человеку не до нас! Нам остается только смиренно ждать, пока нас поглотит огонь.

- Как ужасно! - трубка чуть не плакала. - Но послушайте... прежде чем это случится... я хочу, чтобы вы знали: я полюбила вас!..

- И я... вас люблю...

* * *

По счастью, пожар заметили соседи, пока он еще не успел охватить всю квартиру. Даже комната, где он начался, пострадала не вся. Но смертоносное дыхание огня все же опалило трубку и стул. Нежное покрытие "Сони" покоробилось и пошло пузырями, со стула осыпался потрескавшийся  лак, а подушка сиденья из зеленой стала черной и местами разлезлась от жара, обнажив пружины.

Влад потрогал сиденье рукой со сбитыми в кровь костяшками, послушал скрип пружин и раздосадованно крякнул:

- Пропал антиквариат! Разве его теперь такой продашь? А ведь поди ж ты, умели же делать! Скрипит, коптит, а держится крепко, сядешь - не провалишься! Вещь...

Он повертел опаленную трубку, понажимал кнопки, прислушался и крякнул еще огорченнее:

- Телефон вот совсем новый сгорел... А все из-за тебя, Ленка, когда же ты жизни научишься?!

- Теперь уж я ее научу! - шутливо пригрозил Стас и легонько стукнул девушку по носу кулаком.

Она с виноватой улыбкой потерлась о его руку носом.

- Нда... голубки... - буркнул Влад и отвернулся:

- Ладно, не буду мешать, пошел я на помойку, пожалуй.

- Стой, не надо! - воскликнула Лена. - Давай я стул на дачу увезу. И телефон не выкидывай, вдруг с ним еще что сделать можно? Все-таки это по нему ты вызвал Стаса...

- Ну, как скажешь.

"Ты слышала?!" - беззвучно шепнул старый стул. - "Мы не погибли, любимая! Я верю, что ты еще сможешь снова слышать голоса, соединять людей, дарить им радость и разделять горе!.. И мы снова будем вместе, если не служить им, то дожидаться новых времен на дачном чердаке под прогретой солнцем гулкой крышей... Когда эти новые времена настанут,  нас отыщут там новые маленькие люди - и мы будем для них рубкой ледокола и передатчиком радиста, а может быть, космическим кораблем и пультом управления им, а быть может... Да что гадать! Мы будем всем, что подскажет им мир любимых книжек и собственное воображение! Дети, они ведь такие выдумщики... Ты слышишь меня, Соничка?.."

"Слы...шу..." - еле слышно прошелестела трубка.

17 июня 2003 г.