Утро новой жизни
Я давно уже не помню, кто сказал: "Жизнь есть движенье!" Пресной жизни горькой солью называют обновленье - и, когда нам станет снова от обыденности жутко, то началом жизни новой, как и старой, будет утро. Утро быть не обещало ни загадочным, ни странным, и прошло. А дня в начале постучался кто-то к Жану. У него женой жила я, хоть и числилась подругой. Научить меня желая стойкой быть к житейским вьюгам, Жан сказал, что в этом мире лучше ближнему не верить - и, одна в его квартире, открывая гостю двери, я имела вид ищейки: настороженный и строгий. Скромный парень Дима Лейкин появился на пороге, об испуг мой укололся и спросил: "А... Жан не дома?" Его голос, взгляд и челка были странно мне знакомы, и испуг был незаслужен! Я сказала: "Извините, нет его. Он сильно нужен? У соседей поищите". Я и не предполагала, что его еще раз встречу! Он пришел - я рассказала жизнь свою ему в тот вечер. Взгляд его и голос были на кого-то так похожи!.. Мы так долго говорили, что язык устал. Но все же мне впервые в жизни было с человеком так приятно! Хоть меня и осудил он - но считал невероятным, невозможным и бесстыжим на беду чужую плюнуть. Стиснул зубы он, услышав, что моя осталась юность на казенной на кровати, что не то еще видала - и огонь Великой Страсти я в глазах его узнала! Этой страстью загораться лишь немногие способны. Это значит - невозможность чувствовать себя удобно, если кто-то где-то плачет, и нужна кому-то помощь и защита; это значит - чутким быть и к незнакомым, и болеть чужою болью много больше, чем своею... Это, скажете, несложно? А вот я так не умею! Я забыла его имя, позабыла взгляд и челку - только мыслями моими он владел еще так долго, что я даже испугалась этой памяти. Как странно! Даже в мыслях я старалась верной быть лишь только Жану. Я верна была - а толку?! Плод любви моей горячей сбила с ветки раньше сроку, будто не могла иначе. Но семьи тем не спасла я, счастье кончилось, как сказка. В чувствах ясности желая, я приблизила развязку - и, когда себя в природе я почувствовала лишней, добрый гений Митя Modest в жизнь мою вошел неслышно. Мне звезда его открыла, что вначале было Слово... Ночь страданий завершило это утро жизни новой! 1991