Стефан Малларме

Негритянка

Вселился демон страсти в грустное дитя -
и так ее потряс жестоко, не шутя,
что прочь летит ее стыдливость драным платьем
и ждут трудов любви раскрытые объятья,

И счастливы соски вверх пиками торчать;
живот в сравненьи с ними
                       мягок, что кровать -
а стрелы ног ее свиваются и бьются,
черны, стройны, длинны,
                        и в руки не даются.

Неловок, неумел еще ее язык,
он разливать нектар порока не привык -
но верные слова найдет в наречье древнем:
"Где ты, царевич мой? Вот я, твоя царевна!

Не робкая газель дрожащая, а слон!
Победно протрублю безумной ночи стон!.."
И, восхитясь собой, вовсю хохочет Бами,
сверкая детскими наивными зубами.

А между ног ее, где жертва страсти спит,
зияет жадный рот, курчавостью обвит -
и нёбо промеж губ, желаньем истекая,
бледно и розово, как ракушка морская.

----- Stéfan Mallarmé

     * * *

Une négresse,
               par le démon secouée,
veut goûter, une enfant triste, des fruits nouveaux
et criminels;
              aussi, sous leur robe trouée,
cette goinfre s'apprête à de rusés travaux:

À son ventre compare
                     heureuses deux tétines
et, si haut que la main ne les saura saisir,
elle darde le choc obscur de ses bottines
ainsi que quelque langue
                       inhabile au plaisir.

Contre la nudité peureuse de gazelle
qui tremble,
            sur le dos, tel un fol éléfant,
renversée elle attend et s'admire avec zèle,
en riant de ses dents
                       naïves à l'enfant.

Et dans ses jambes
                   où la victime se couche,
levant une peau noire ouverte sous le crin,
avance le palais de cette étrange bouche,
pâle et rose comme un coquillage marin.