Я - шляпа с перьями! :0)

Я родилась почти на месяц раньше, чем меня ждали, в Зеленограде, куда моих родителей, маму-оптика и папу-физика, пригласили работать. На малой родине мне довелось прожить не более четырех лет, но я отлично помню это время - и считаю, что оно было счастливейшим в моей, пока еще недолгой, жизни. Так случилось, что жизненные пути моих родителей разошлись. Мама со мной вернулась в Петербург (тогда еще Ленинград), где жила у бабушки моя старшая сестра, а папа, хоть и поехал туда же, но другим поездом и совсем не к нам.

Может быть, если бы мы с мамой жили в каком-нибудь другом городе, а не в благополучном Питере, фактически - второй столице России, то ей пришлось бы ради нашего пропитания ездить по стране. Но она, дитя блокадного города, предпочла держаться своих корней, как бы трудно ни было. А может, дело было просто в том, что у мамы такой характер - желая, что вполне естественно, лучшей доли для нас с сестрой, сама она довольствовалась тем, что имела, много лет проработав в одной и той же организации, на одной и той же должности, безропотно пропуская вверх по служебной лестнице своих более ретивых коллег. К тому же, любой переезд она считает бедствием, равноценным пожару.

Как бы то ни было, я оказалась в четыре с половиной года на новом месте жительства, посреди новых сверстников. Детсадовская группа к моменту моего появления уже сложилась, и я не вписалась в нее. А потом, по территориальному признаку, те же дети, что невзлюбили меня в садике, оказались со мной и в школе - и не стеснялись в проявлениях своей нелюбви. Я искала любые способы убедить их помиловать меня, относиться ко мне более терпимо. Одним из них оказалась собственно учеба. Я могла шантажировать наиболее злобных обидчиков тем, что не дам списать или не объясню непонятный материал. Но для этого я должна была хорошо понимать все предметы сама. По складу ума я гуманитарий, так что те дисциплины, которые я не могла понять, но все-таки должна была знать, я заучивала механически. Школьные годы ужасные наложили отпечаток и на мой характер - до сих пор окружающим приходится убеждать меня, что я на самом деле лучше, чем говорю о себе, - и на мою память: она стала почти фотографической. Меня вызывали учителя на образцово-показательных уроках, чтобы продемонстрировать проверяющим дословное совпадение моих ответов с текстом учебника. Хорошая память - и по сей день мой главный козырь.

Как и многие девочки-подростки, я не избежала болезни фанатизма. Моим кумиром стал Николай Караченцов - и почти определил выбор моей профессии, но приемная комиссия Школы-Студии МХАТ оказалась невысокого мнения о моих актерских способностях. Между первой и второй попытками мнение это изменить я приобрела навыки скоростной машинописи и утратила еще кусочек веры в себя. Не так уж редко признанные звезды, рассказывая о своем детстве, вспоминают, что были скованными и забитыми, страдали от насмешек сверстников - и буквально расцветали, выйдя на сцену. Со мной, увы, такого чуда не произошло.

В очередной раз сама в себе разочаровавшись, я пошла на поводу у мамы и поступила в институт культуры на библиотечный факультет - благо, конкурс был небольшим. На первом курсе я не думала, что буду работать по специальности, но к концу четвертого - была твердо убеждена, что нашла свое призвание. Часто бывает так, что, поступив в институт, люди узнают выбранную профессию с изнанки и теряют к ней интерес - а со мной произошло наоборот. Изнутри библиотечное дело оказалось гораздо более увлекательным, чем виделось мне, когда я выступала в качестве читателя.

Преподаватели кузницы хранителей культурного наследия любили говорить, что по окончании института у выпускниц должно быть три документа: в первую очередь - свидетельство о браке, во вторую - свидетельство о рождении ребенка, и только в третью - диплом. Ни с первым, ни со вторым мне не повезло... Любовь к сокурснику стала мечом, разбившим мне сердце и ранившим тело. Чтобы удержаться за жизнь после этой страшной раны, я окунулась с головой в учебу и работу. Я была образцовой студенткой, записывала все лекции и выступала на всех семинарах, а еще добросовестно лаборантила на кафедре информатики. Там я заполнила пробелы, оставленные школьным курсом этого предмета. Но хорошо хоть, что было в чем их заполнять!..

Институт я окончила с красным дипломом и твердым убеждением, что я не из тех, на ком женятся. Как и мама, я привыкла довольствоваться тем, что имела, и приготовилась к судьбе старой девы, библиотечной крысы, заменяющей книжными иллюзиями пустоту своей реальной жизни и позже всех уходящей с работы, потому что дома никто не ждет. А было мне, когда я так думала, всего двадцать три!.. Я вообще ничего не хотела очень-очень, ничего в жизни не желала, кроме покоя, и пассивно плыла по течению.

Но тут в моей судьбе началась череда счастливых случайностей. Они отстояли друг от друга на несколько лет, а не шли одна за другой, но постепенно выправили ход моей жизни.

Случайность первая - интересную и более-менее денежную работу предложили некой студентке как раз тогда, когда она уходила в декретный отпуск, и студентка эта оказалась моей соседкой по дому. Работа, по ее рекомендации, досталась мне. Так я приобщилась к интернету гораздо быстрее, чем могла бы, трудясь в библиотеке, хотя вездесущая компьютеризация проникла уже и туда.

Случайность вторая - художник, рисовавший в переходе мой портрет, именно тогда, не раньше и не позже, переживал пик недовольства своей женой, и словно бы в отместку ей завел со мной роман, а потом и женился. Семья наша оказалась, увы, недолговечной - что неудивительно, на чужом несчастье счастья не построишь - но муж, будучи намного старше меня, открыл мне имя и талант выдающегося тенора двадцатого века, Марио Ланца. Именно через увлечение Марио я пришла и в международное интернет-сообщество его поклонников, и в литературу.

Почему в литературу, можете удивиться вы, ведь Ланца был певцом? А потому, что у меня есть свой особый метод смиряться с тем, чего мне не дано изменить: я придумываю истории, в которых у меня - или у героини, очень на меня похожей - те жизненные обстоятельства, которые меня не устраивают, складываются так, как я хотела бы. Мне было невыносимо сознавать, что я родилась намного позже, чем умер Марио - и я написала рассказ, в котором сделала себя его современницей.

Третья случайность заключалась в том, что среди моих друзей по переписке оказался один, активно печатавшийся в электронной библиотеке, и он посоветовал мне последовать его примеру. И к тому моменту, когда мой папа умер и в его бумагах обнаружился незаконченный фантастический роман, я уже настолько освоилась с ролью писательницы, что не побоялась завершить начатое им.

Четвертая, и последняя на сегодняшний день, счастливая случайность в моей жизни состояла в том, что написанное мной продолжение папиного романа прочитал Владимир Щепак. И пригласил меня в соавторы. Сначала - своего биографического проекта "Вечная книга", а потом - и "Проекта "Юпитер". Он же привел меня на Самиздат, за что я ему бесконечно благодарна!

Но в жизни нельзя целиком и полностью полагаться на волю случая, и потому, как только я почувствовала себя достаточно сильной и решительной, чтобы попытаться самой влиять на ход своей жизни - я решила переехать в родной Зеленоград, и этот поступок, каким бы странным и авантюрным он ни казался, я совершила отнюдь не случайно!